Мириам все еще не оставляла надежду найти какоенибудь средство, чтобы вернуть его к жизни, пока не стало слишком поздно. Она была уверена все дело здесь в чемнибудь типа липофусцина.
Ей хотелось сейчас оказаться среди них, забыть на время о своих горестях.
Мириам все еще не оставляла надежду найти какоенибудь средство, чтобы вернуть его к жизни, пока не стало слишком поздно. Она была уверена все дело здесь в чемнибудь типа липофусцина.
Горло перехватило, вновь ощутила она боль и горечь и некуда было деться. Она силой заставила себя думать о розах. Когдато она соорудила перголу21 от дома до самой реки. У них тогда была своя пристань и красивый красночерный паровой катер с сердито бурчащим маленьким двигателем. Как приятно было кататься на этом шумном катере, стучавшем поршнями и выпускавшем клубы черного дыма. У нее натура настоящего хищника, что в людях встречается довольно редко. Истина была для них в какойто мере ужасна, безусловно, но это лишь часть проблемы. Вместо того чтобы убеждать их не испытывать отвращения к происходящему, ей следовало учить их видеть его красоту.
Мириам хорошо умела открывать в людях сокровенную жажду жизни. Слой за слоем снимала она условности и запреты, а человек вдруг обнаруживал, что единственное, к чему он стремится, это просто свет и воздух. А потом начинали просыпаться древние инстинкты. Рядом с ними все другие стремления, все переживания, казалось, погружались во тьму, умирали сами собой, так что не стоило даже брать на себя труд их забывать.
Прекрасная и неоспоримая истина. А если она хотела обладать одним из них, ей нужно было только прикоснуться к нему, поласкать и завлечь.
Девчонке доступно лишь преходящее часы, мгновения. Было соблазнительно, очень соблазнительно начать прямо сейчас, но. Мириам должна подобраться к ней поближе, должна найти звено, которое замкнет наконец ее цепь. И кроме того, существовала также и проблема ответственности. Все эти годы ложь звучала диссонансом в ее оркестре. Теперь же все можно будет изменить. И в накатившем вдруг приступе мучительной любви она взглянула на мягкие, светлые черты девочки. Девочке не следовало разрешать такие вольности. Ей казалось, она заметила там какоето движение.